Неточные совпадения
— Ну, как хочешь, а я держать тебя не
стану, я не хочу
уголовного дела в доме. Шутка ли, что попадется под руку, тем сплеча и бьет! Ведь я говорила тебе: не женись, а ты все свое, не послушал — и вот!
«188* года апреля 28 дня, по указу Его Императорского Величества, Окружный Суд, по
уголовному отделению, в силу решения г-д присяжных заседателей, на основании 3 пункта
статьи 771, 3 пункта
статьи 776 и
статьи 777 Устава
уголовного судопроизводства, определил: крестьянина Симона Картинкина, 33 лет, и мещанку Екатерину Маслову, 27 лет, лишив всех прав состояния, сослать в каторжные работы: Картинкина на 8 лет, а Маслову на 4 года, с последствиями для обоих по 28
статье Уложения.
По изложенным основаниям имею честь ходатайствовать и т. д. и т. д. об отмене согласно 909, 910, 2 пункта 912 и 928
статей Устава
уголовного судопроизводства и т. д., и т. д. и о передаче дела сего в другое отделение того же суда для нового рассмотрения».
Преступление это предусмотрено 4 и 5 пунктами 1453
статьи Уложения о наказаниях. Посему и на основании
статьи 201 Устава
уголовного судопроизводства крестьянин Симон Картинкин, Евфимия Бочкова и мещанка Екатерина Маслова подлежат суду окружного суда с участием присяжных заседателей».
Маслова обвинялась в умышленном отравлении Смелькова с исключительно корыстною целью, каковая являлась единственным мотивом убийства, присяжные же в ответе своем отвергли цель ограбления и участие Масловой в похищении ценностей, из чего очевидно было, что они имели в виду отвергнуть и умысел подсудимой на убийство и лишь по недоразумению, вызванному неполнотою заключительного слова председателя, не выразили этого надлежащим образом в своем ответе, а потому такой ответ присяжных безусловно требовал применения 816 и 808
статей Устава
уголовного судопроизводства, т. е. разъяснения присяжным со стороны председателя сделанной ими ошибки и возвращения к новому совещанию и новому ответу на вопрос о виновности подсудимой», — прочел Фанарин.
«В-третьих, в заключительном слове своем председатель, вопреки категорического требования 1 пункта 801
статьи Устава
уголовного судопроизводства, не разъяснил присяжным заседателям, из каких юридических элементов слагается понятие о виновности и не сказал им, что они имеют право, признав доказанным факт дачи Масловою яду Смелькову, не вменить ей это деяние в вину за отсутствием у нее умысла на убийство и таким образом признать ее виновною не в
уголовном преступлении, а лишь в проступке — неосторожности, последствием коей, неожиданным для Масловой, была смерть купца», Это вот главное.
«В
Уголовный Кассационный Департамент и т. д., и т. д. такой-то и т. д. жалоба. Решением состоявшегося и т. д., и т. д. вердикта и т. д., признана такая-то Маслова виновною в лишении жизни посредством отравления купца Смелькова и на основании 1454
статьи Уложения приговорена к и т. д. каторжные работы и т. д.»
Дальше пишем: «Такой вердикт не давал суду права, — продолжал он быстро, — подвергнуть Маслову
уголовному наказанию, и применение к ней 3 пункта 771
статьи Устава
уголовного судопроизводства составляет резкое и крупное нарушение основных положений нашего
уголовного процесса.
Девушка, перепуганная будущностью,
стала писать просьбу за просьбой; дело дошло до государя, он велел переследовать его и прислал из Петербурга чиновника. Вероятно, средства Ярыжкиной не шли до подкупа столичных, министерских и жандармских следопроизводителей, и дело приняло иной оборот. Помещица отправилась в Сибирь на поселение, ее муж был взят под опеку, все члены
уголовной палаты отданы под суд: чем их дело кончилось, не знаю.
Другой раз стрелок всадил несколько дробин в ногу дедушке; дед рассердился, подал прошение мировому [Мировой — мировой судья, разбиравший мелкие гражданские и
уголовные дела.],
стал собирать в улице потерпевших и свидетелей, но барин вдруг исчез куда-то.
Пишите, что полицейская власть всякое лицо, совершившее
уголовное преступление, имеет право одна, сама собой, арестовать, потому что, пока бы она
стала собирать депутатов, у ней все преступники разбежались бы.
Разреши тенета суспиции, которыми ты опутал мое существование! разъясни мне самому, какою
статьею уложения о наказаниях определяется мое официальное положение в той бесконечно развивающейся
уголовной драме, которая, по манию твоему, обнимает все отрасли человеческой индустрии, от воровства-кражи до потрясения основ с прекращением платежей по текущему счету и утайкою вверенных на хранение бумаг!
Куда спешить? — мы и сами, признаться, не отдавали себе отчета. Предприняв подвиг самосохранения и не имея при этом иного руководителя, кроме испуга, мы очень скоро очутились в таком водовороте шкурных демонстраций, что и сами перестали понимать, где мы находимся. Мы инстинктивно говорили себе только одно: спасаться надо! спешить! И без оглядки куда-то погружались и все никак не могли нащупать дна… А между тем дно было уже почти под ногами, сплошь вымощенное
статьями уголовного кодекса…
— Достоевский полемизирует с рядом
статей в тогдашней русской печати, авторы которых (В. И. Даль, И. С. Беллюстин) утверждали, что грамотность вредит простонародью, способствуя росту числа
уголовных преступлений.]
Те же прокуроры, и судьи, и такие же заседания, но
становится всё яснее и яснее, что так как гражданские суды решаются по самым разнообразным причинам, но только не по справедливости, и что
уголовные суды не имеют никакого смысла, потому что наказания не достигают никакой допускаемой даже самими судьями цели, то учреждения эти не представляют никакого другого значения, как только средство кормления людей, ни на что более полезное не способных.
Но его чрезвычайно удивило, что, прежде чем получилась эта пенсия, на него
стали в изобилии поступать
уголовные иски за учиненные им то одному, то другому начальствующему лицу грубости и оскорбления!
— О! в этом
уголовном преступлении мы запираться не
станем, — запищал исправник, — мы нынче ночью били медведя.
Я полагаю, не примет, тем более, что, сколько известно мне, этим обстоятельством начали в последнее время злоупотреблять в юридическом мире: адвокаты при
уголовных процессах
стали весьма часто оправдывать своих клиентов, преступников тем, что они в момент преступления ничего не помнили и что это будто бы такая болезнь.
В эту-то семью постучалась Глафира с целию помириться с давно не виденным братом; познакомиться с его женой, о которой она имела довольно смутное понятие, и заставить Грегуара старшего тряхнуть его связями в пользу предпринятого ею плана положить к своим ногам Михаила Андреевича Бодростина и
стать над ним во всеоружии силы, какую она теперь должна получить над ним, как женщина достойного почтения образа жизни, над мужем безнравственным, мотом и аферистом, запутанным в скандальную историю с проходимкой, угрожающею ему
уголовным судом за похищение ребенка.
У него были повадки хозяина, любителя деревни, он давно
стал страстным охотником, и сколько раз старик Фогель, смешной профессор
уголовного права, заходил к нему в лабораторию условиться насчет дня и часа отправления на охоту. И с собаками Александра Михайловича мы были знакомы.
— Как вам угодно, Иван Алексеевич, так и принимайте то, что я вам сейчас сказал… Я вас беспокоить не
стану… Будет вашей милости угодно, — он весело улыбнулся, — зайдете иногда за справочкой… А этому квакеру, — вот какие нынче адвокаты завелись, — я сам напишу, что в услугах его не нуждаюсь… Возьму какого-нибудь замухрышку… Ведь это я на первых порах только волновался… В законе не тверд… А теперь мне и не нужно
уголовной защиты.
А на нашей памяти несколько лет тому назад романист Габорио получил вдруг известность одним
уголовным романом и
стал в один год модным писателем, собиравшим большую денежную жатву с редакторов газет за свои романы.
— 281 и 286
статья устава
уголовного судопроизводства. Знаю-с, знаю-с. Имеете, полное имеете. Извольте, всю дворню и даже всю деревню допрошу, приказывайте — обозлился Сергей Павлович.
В этом году я кончил курс в университете, и, отчасти благодаря моим лекциям по
уголовному праву и судопроизводству, А. П.
стал собираться на Сахалин. Он готовился к этой поездке осень, зиму и часть весны и 20 апреля 1890 года отправился на Дальний Восток. Мы остались сиротами, одни.
Его романы и
статьи «Дневника писателя» полны
уголовными процессами.
Яскулка не хотел принять меня и, чтобы я как-нибудь не переступил через порог его дома, выехал из своего фольварка к одной родственнице. Пренебрегая несправедливым гневом безумца, я
стал хлопотать, чтобы не притягивали его к
уголовному суду. Мне это удалось, так как составление фальшивой грамоты было прямым делом его адвоката, уже пострадавшего за свое преступление.
С министром юстиции он утвердил докладывавшееся ему сложное дело о наследстве баронов Шатен-Шнидеров и правила о применении 1836-й
статьи уголовного закона, о наказании бродяг.
Стало быть, Христос говорит именно про
уголовный закон человеческий и его-то и отрицает словами не судите.